Источник: Tozai Games
Я за рулем Тесла с номерным знаком, на котором просто написано «TETRIS». Алексей Пажитнов, создатель этой легендарной видеоигры, сидит возле меня.
— Жми на газ, жми на газ! — кричит бородатый Пажитнов в джинсовой рубашке, — Быстрее!
Ранее тем же днем, после обеда в доме общего друга, 58-летний Пажитнов охотно уговаривал нас опробовать его Теслу в мирных окраинах Белвью, штат Вашингтон, где он живет. Он побуждал нас гнать все быстрее, из-за чего в моей груди появлялось ощущение невесомости каждый раз, когда дорога шла под уклон.
За обедом мы обсуждали, как русские воевали против нацистов во время Второй Мировой войны и давнюю любовь Пажитного к классической игре-головоломке Lode Runner, то время, когда он участвовал в разработке искусственного интеллекта и платформы распознавания речи в период Холодной войны, и многие другие игры помимо «Тетриса», над которыми он работал – например, Yoshi’s Cookie. И многие другие вещи.
Быстрый поиск в Интернете по запросу «Алексей Пажитнов» выдает ссылки на статьи и интервью, которые фокусируются лишь на создании им «Тетриса», который несомненно остается самой продаваемой видеоигрой всех времен. Личная встреча с Пажитновым заставила меня заинтересоваться всем остальным. Что представляет из себя жизнь Алексея Пажитнова помимо «Тетриса»?
Он водит как безумец
Источник: Tozai Games
Если и есть одна константа в его жизни, то это склонность водить с сумасшедшей скоростью. Шейла Ботен, президент Tozai Games, дала мне некоторое представление о том, что лежит за стилем вождения Пажитнова. Ботен начала свою работу в индустрии видеоигр в ныне несуществующем Bullet-Proof Software, где ее главная задача состояла в координации американской и российской иммиграции в начале 90-х годов, благодаря чему Пажитнов смог переехать в США и присоединиться к команде Bullet-Proof, спонсировавшей его рабочую визу.
— Все водили как сумасшедшие, — рассказывала мне Ботен о своем опыте пребывания в Москве, где она, напуганная до смерти, ездила с Пажитновым в его клоне Fiat советской эпохи. — И Алексей не был исключением. Он водил машину как безумец. Я была ужасно напугана. Я сказала: «Алексей, я не хочу умереть в России. Будь осторожен.»
— Шейла, — сказал он, смеясь, — Я могу сказать тебе, что ты предпочла бы умереть. Ты бы не захотела оказаться в русской больнице.
Все было мрачным и грязным тогда, в особенности для тех, кто впервые приезжал туда с Запада. Когда Ботен и ее коллеге из Bullet-Proof, Скотту Цумуре, нужно было попасть на железнодорожную станцию для поездки в Санкт-Петербург, Пажитнов настоял на том, чтобы сопроводить их на вокзал, несмотря на их протесты.
Ботен вспоминает, как Цумура, Пажитнов и она сама шли по станции.
— Это был настоящий хаос, — сказала она. — Люди вокруг нас видели американцев с чемоданами и знали, что в них были вещи, которые им были нужны. Алексей силой прокладывал нам путь к поезду, в буквальном смысле врезаясь в толпу людей и проталкивая вперед наш багаж.
—Вы не понимаете, — сказал он им.
Уже после нашей веселой поездки на Тесле я спросил Пажитнова о его нынешней рабочей нагрузке.
— Я не перегружен [работой], — ответил он.
Сравните это с его рабочей жизнью во времена бывшего Советского Союза. Работая в государственной Академии Наук в Москве, Пажитнов вставал в промежутке между 7:30 и 8:00.
— Может быть, и позже, потому что я каждый день работал до полуночи, — объяснил он.
Он ел сосиски, яйца и творог на завтрак. Затем он занимался некоторыми мелкими заданиями или работой по дому, и только после этого показывался в своем кабинете где-то в 10 утра. Крохотное пространство, в котором ему было предписано работать, было «крайне переполнено». Это была комната, рассчитанная на четыре или пять рабочих мест. Большую часть времени ей приходилось вмещать 15 ученых.
— Да у нас вовсе не было никакого места, — смеется Пажитнов. — Я делил свой рабочий стол с тремя другими людьми. Поэтому я оставлял свою работу допоздна, когда стол наконец освобождался.
Затем, в относительном спокойствии, он принимался за работу над разработкой искусственного интеллекта и системы автоматического распознавания речи, областью, которая, как он говорит, в некоторой степени «до сих пор крайне примитивна».
Одним словом, он находил работу «эвристической». Но он боролся с реальностью, ведь его эксперименты имели, прежде всего, военную основу. Хотя ученые Академии не всегда точно знали, как их фундаментальные открытия могут позже быть применены, ходили слухи. «Легенды», как называет их Пажитнов.
Одна такая легенда, которая ходила вокруг ученых Академии, заключалась в том, что автоматическое распознавание речи — он приравнивал его к прообразу Siri — внедрялось на истребителях, работающих с высокими перегрузками. Пилоты, таким образом, могли получить возможность управлять самолетом при помощи голоса, если ручное управление представлялось невозможным. Так гласит легенда.
Было, однако, очень реальное, «грустное применение» работы Пажитнова КГБ, который неоднократно направлял своих представителей из научно-исследовательского крыла в тесный офис, который Пажитнов делил более чем с дюжиной других сотрудников Академии.
Пажитнов объяснил: несмотря на то, что КГБ всегда стремился вести прослушку в поисках ценной информации, состояние технологий на тот момент не позволяло устанавливать постоянную аудиозапись. Поэтому КГБ был сильно заинтересован в применении экспериментов Пажитнова по распознаванию речи в рамках создания аудиосистемы, которая бы начинала запись автоматически, в случае если были произнесены определенные ключевые слова, считающиеся опасными для государства или обличающие говорящего.
Это была работа, которой, как говорит Пажитнов, он и другие ученые Академии «разумеется, старались избежать».
По крайней мере сам Пажитнов был явно аполитичен. Но он также испытывал дискомфорт из-за того, что в ту эпоху своего рода национализм ожидался от любого русского, не говоря уже парне, работающем в Вычислительном центре Академии Наук.
Ботен рассказала мне, как она и Пажитнов пошли в Кремль, чтобы увидеть покоящееся там тело Владимира Ленина.
— Алексею тяжело пришлось в тот день, — сказала мне Ботен. Она вспоминает, как спрашивала у своего друга и коллеги, пока они стояли в очереди, посещал ли он Мавзолей Ленина в молодости.
В прошлые десятилетия русские дети ездили на обязательные экскурсии в Мавзолей, чтобы созерцать облагороженный труп деспота. Но Пажитнов нашел способ избежать это.
— Я всегда был болен в тот день, — сказал он Ботен.
— Он никогда не мог открыто говорить об этом, конечно, — объяснила Ботен дискомфорт Пажитнова касательно тирана, — потому что он мог пострадать. Но даже на той нашей экскурсии ему было тяжело.
Источник: Tozai Games
Со временем в Академии Наук Алексей получил доступ к своему собственному персональному компьютеру, который он мог использовать «не ожидая присутствия кого-либо у себя за спиной». Так как он должен был тестировать искусственный интеллект, программное обеспечение для распознавания речи и другие программы, над которыми он работал, Пажитнов занимался этим, играя в видеоигры. Он экспериментировал с этим новым компьютером, разрабатывая игры на нем при помощи языка программирования Pascal.
Некоторые из этих ранних экспериментов с видеоиграми, которые он разрабатывал на своем персональном компьютере, были позже опубликованы как сборник «Microsoft Entertainment Pack: The Puzzle Collection». В этом выпуске не было никакого упоминания о том, что игры были созданы на низкотехнологичном компьютере в Советском Союзе.
Все это способствовало тому, что впоследствии при помощи друга, Владимира Похилько, российского клинического психолога, заинтересованного в изучении человекомашинного взаимодействия, Пажитнов в конечном счете создал самую успешную видеоигру в истории.
Тетрис был официально выпущен Академией Наук в июне 1984 года, после того, как поначалу распространился в среде академиков и ученых в области компьютерных технологий на дискетах. Как головоломка, суть которой заключалась в соотношении фигур различной формы, «Тетрис» покорил этих представителей интеллигенции. Как-никак, это была игра, построенная на древних формах, взятых прямо из платоновского идеализма.
Игра была замечена в 1988 на выставке Consumer Electronics Show в Лас-Вегасе основателем Bullet-Proof Software Хенком Роджерсом, который, вкратце, начал распространять учение о тетрамино в мире, созревшем для свежей зависимости. Bullet-Proof выпустили игру в Америке в 1989 году. Установлено, что было продано более 70 миллионов физических копий франшизы, а также осуществлено около 100 миллионов мобильных загрузок игры по всему миру.
Поскольку игра была создана в рабочее время на государственном компьютере, Советское правительство заявило о своих правах как на «Тетрис», так и на накопившиеся в итоге бесчисленные миллионы прибылей с авторских прав. Так, несмотря на свое внезапное международное признание как разработчика, Пажитнов оставался по существу простым работником, когда присоединился к Роджерсу и Bullet-Proof, иммигрировав в Америку в 1990 году по рабочей визе, которую те спонсировали. Шесть месяцев спустя, Пажитнов привез жену Нину и сыновей Петра и Дмитрия в Белвью, штат Вашингтон.
Приблизительно в то же время Владимир Похилько, с которым Пажитнов годом ранее основал московскую компанию по разработке программного обеспечения под названием AnimaTek, также иммигрировал в США, поселившись в Bay Area в Сан-Франциско. Примечательно, что Похилько приписывают звание со-основателя «Тетриса», и он, по крайней мере, вдохновил Пажитнова на дальнейшее превращение «Тетриса» в коммерческий продукт.
Пажитнов и Похилько должны были встретиться на выставке CES в 1990 году в Чикаго, где Ботен была участком выставки вместе с Пажитновым, и где «Тетрис» получил свое первое публичное признание за пределами России. Она помнит, как Алексей и Влад пили и танцевали каждую ночь торговой выставки. Они создали хит.
— В этом был весь Пажитнов, — рассказывала мне Ботен, и это вполне соответствовало человеку, в завоевавшие мир творения которого можно хорошо играть только в состоянии полной осознанности. — Он жил здесь и сейчас. Здесь и сейчас.
Тем не менее, на переход к западному образу жизни требовалось время. Ботен помнит шок Пажитнова, когда она впервые привела его в американский продуктовый магазин.
— Он был так поражен, — сказала она. — Он был действительно удивлен тем, как много всего можно было там купить.
Именно Ботен в дальнейшем помогла Пажитнову привыкнуть к его новой жизни. Она организовывала посещение им стоматолога. Она объяснила, за что он получил огромный штраф, который тот нашел под дворником после того, как оставил на три дня арендованный Кадиллак припаркованным у пожарного гидранта. Она помогла ему дать отпор множеству болтливых предпринимателей, хотевших извлечь выгоду из его славы. А потом в один прекрасный день, в то время как Пажитнов работал в офисе в Bullet-Proof Software, там появился агент из Федерального бюро расследований, желавший поговорить с ним «о каких-либо преследованиях со стороны КГБ».
«Разговор с ФБР во плоти» произвел огромное впечатление на Пажитнова. Агент даже организовал последующую встречу, на которой жену Пажитного Нину, преподавателя английского языка, также допросили на тему подпольных связей с советской разведкой. Но федералы быстро поняли, что они зря тратят ресурсы на беспечного разработчика, который проводил все свое время, думая о головоломках, и у которого не было никаких секретов КГБ.
«Я прерываю работу и играю немного в какую-нибудь игру. Затем я понимаю, что мне нужно закончить работу.»
К 1996 году, когда права на «Тетрис» посредством сложного судебного процесса после развала Советского Союза были наконец переданы Пажитнову, он начал разработку игр для будущей консоли Xbox от Microsoft.
Его работа в Microsoft оставалась «по сути такой же», какой была и в советской России. Он приходил в офис каждое утро к 10 утра и работал примерно до 13:30, когда он уходил на обед. День заканчивался в 10 или 11 вечера.
— Так я привык работать, — сказал он мне, — и так я работал всю свою трудовую жизнь. Это своего рода образ жизни.
Я выразил некоторое удивление касательно работы от 12 до 14 часов в день, даже в Америке, но потом Пажитнов сказал, что делал перерывы в течение дня. Чтобы играть в видеоигры, естественно.
— Иногда я устаю, — признался он. — Я останавливаю свою работу и играю немного в какую-нибудь игру. Затем я понимаю, что мне нужно закончить свою работу. Я возвращаюсь к своей работе и иду вперед.
Пажитнов был ответственным за разработку своих собственных проектов в Microsoft, «генератором идей».
— В принципе, мне больше не приходится программировать, — сказал он.
Источник: Tozai Games
Затем Microsoft приступила к разработке Xbox.
— Мне это пришлось не по душе. Мне интересны логические игры. А Xbox создавался не для них, — сказал он. — Я пытался найти мирную игру, над которой можно было бы работать. Я не люблю стрелялки.
Но, по словам Алексея, Microsoft была далеко не таким успешным производителем консолей и игр для них, каким ей в конце концов удалось стать.
— У Microsoft с играми дело шло не очень хорошо, — рассказывает он о тех давних днях. — Они не понимали их сути. У них было недостаточно специалистов. Каким-то образом они не нанимали подходящих людей. И я чувствовал себя немного чужим. Первые пару лет эпохи своего развития Xbox была полной катастрофой. В Microsoft запускали и закрывали очень много как хороших, так и плохих проектов. Все было перевернуто с ног на голову.
Он чувствовал конфронтацию со всеми группами, в которых ему приходилось работать.
— Никто не хотел моего участия в своих проектах. А я не хотел, чтобы кто-либо участвовал в моих, — сказал он.
Головоломки для ПК были отошли на второй план, так как Microsoft вооружалась для битвы консолей.
— Все мои проекты имели низкий приоритет. «Нам надо работать над Xbox! Xbox!» — говорит он, имитируя боевой клич, раздававшийся на территории кампуса Microsoft. К моменту выхода Halo в конце 2001 года, Пажитнов сказал, что Microsoft «поняла что к чему».
— Я находился в отправной точке, — продолжал он, — когда совершалось множество ошибок и неудачных ходов.
В то время, как Пажитнов остепенился в Microsoft, жизнь его старого друга и делового партнера Владимира Похилько обернулась трагически. В 1998 году Похилько убил свою жену и сына, а затем и себя по неясным до сих пор причинам. То, что произошло в ту ночь на юге Пало-Альто, на территории дома Похилько, шокировало его близких. Жестокость убийств делала все это еще более вопиющим.
Как на тот момент сообщала газета «San Francisco Chronicle», «Похилько ударил Федотову, популярного инструктора йоги, и Петра, ученика седьмого класса, молотком и неоднократно нанес им раны охотничьим ножом, по-видимому, когда те ложились спать. Затем он тем же ножом перерезал себе горло».
— Непостижимо, что кто-то способен совершить такое по отношению к себе и ребенку, — сказал тогда представитель полиции Пало-Альто Тами Гейдж.
«Если говорить о Владимире», — написал мне позже Пажитнов по электронной почте, — «Я могу сказать, что мы всегда были друзьями, коллегами, партнерами с хорошими и теплыми отношениями».
К тому времени, как пузырь доткомов лопнул сразу после начала нового тысячелетия, Пажитнов уже обладал достаточным доходом от «Тетриса», и ему не нужно было продавать свои опционы.
— В принципе, я стал достаточно богатым, располагая одними акциями Microsoft без учета моих гонораров.
Он в некотором роде чувствовал, что пора расстаться с Microsoft. И уволился.
Но в 2005 году Пажитнов вернулся, хотя и ненадолго, в качестве подрядчика Microsoft для разработки Hexic, игры наподобие «Тетриса», для Xbox 360.
— Hexic был довольно хорош, — говорит он. — Это была интересная игра. Но Microsoft сидит на огромной куче интеллектуальной собственности. У них нет мозгов или рук, которые бы действительно принесли пользу, дали этим разработкам вторую или третью жизнь, чего несложно было бы достичь.
— Это печально, — продолжает он, — Потому что некоторые из игр Microsoft были разработаны мной. И труд многих моих коллег, работавших там, был потрачен впустую. Очень жаль.
Когда мы уже подходили к концу нашего разговора, я не смог не спросить о недавнем анонсе фильма «Тетрис». Для меня это выглядит как упущенная возможность — история про падающие блоки, а не про человека, который тайно создал игру, работая на Советское правительство. Мог ли сам Пажитнов вообразить историю «Тетриса»?
— Нет, и откровенно говоря, думаю, они тоже. Они просто устроили мозговой штурм. У них есть несколько хороших идей, — сказал он.
Сейчас, если Пажитнов не разъезжает по Белвью за рулем своей Теслы с номерным знаком «Тетрис», он занят лишь работой над «сумасшедшими играми и проектами». Он делает несколько отжиманий и приседаний по утрам, ест миску кукурузных хлопьев. Затем он занимается своей ежедневной игровой рутиной, заходя в несколько мобильных игр, чтобы собрать игровые монеты.
— Чтобы не платить за игру, вы должны регулярно играть в нее, — объясняет он, рассказывая о двух играх, которые ему нравятся в последнее время, Gems With Friends и Arcane Battles.
После этого Пажитнов совершает несколько звонков по Skype по работе или чтобы пообщаться с друзьями. Он проверяет свою электронную почту, а затем читает фэнтези или современные документальные книги (всегда на русском и российских авторов), или смотрит телевизор. Все остальное время он играет в игры.
— После обеда я начинаю задумываться над тем, что я должен сделать на благо своих проектов, — объясняет он. — Придумываю несколько следующих уровней или что-то вроде того.
Тем не менее, сейчас он не занят никакими достойными игровыми проектами.
— У меня есть проект в глубине моего сознания, над которым я подумываю, но физически я им не занимаюсь.
Когда Пажитнов садится за проектирование, он не нуждается в компьютере.
— Я обычно использую блокнот и карандаши, чтобы разработать что-то, — говорит он. — Затем наступает вечер. Я иду играть в теннис, или тренируюсь в клубе, или же сижу дома и либо смотрю телевизор, либо читаю книги. И это мой день. Ничего особенно интересного или исключительного.
Recommended article: Chomsky: We Are All – Fill in the Blank.
This entry passed through the Full-Text RSS service - if this is your content and you're reading it on someone else's site, please read the FAQ at http://ift.tt/jcXqJW.
Комментариев нет:
Отправить комментарий