/ фото Alan Cleaver CC
Здесь вас ждет обсуждение ситуации вокруг практического использования криптовалют в бизнесе — вопросы и ответы простыми словами. Эксперт выпуска — Сергей Яшин, основатель и руководитель аутсорсингового провайдера бухгалтерских услуг «Яшин&Партнёры».
Как прослушать аудиоверсию подкаста:
Алина: Перейдем к основной теме сегодняшнего подкаста: технологии и, первую очередь, все, что связано с биткоином. Везде пишут, что в Москве закончились видеокарты, все майнят. Я знаю, что у вас были какие-то идеи по работе с биткоином, блокчейн-технологиями. Расскажи, пожалуйста, насколько эта тема актуальна для бухгалтерии? Что у вас происходит в этой сфере?
Сергей: Это очень актуальная тема, в этом году особенно. С 2014 года об этом много говорят. Если компании раньше выходили на IPO, то сейчас они собирают в десятки раз больше, по крайней мере, по динамике, на ICO-платформах, которые связаны с криптовалютами.
Сама по себе технология блокчейна очень крутая. Она позволит избавиться от лишних бюрократических «вставок», например, нотариусов, непонятных министерств, которые фиксируют и так очевидные факты. Что касается блокчейна и бухгалтерии, тема пока не очень «горячая», потому что объективно мало плательщиков, которые хотят заплатить налог, получая доход в биткоинах.
Но при этом не реагировать наше правительство не может. Оно понимает, что если сейчас не войдет в эту тему, просто ее пропустит. Правительство хочет как-то это дело легализовать, но пока не очень понимает, как. Раньше была кучка айтишников, которые говорили, что майнят биткоины. Сейчас по тысяче человек собирается на каждой малюсенькой конференции, все говорят, что уже сейчас что-то делают, есть какие-то сервисы, сделки.
Чем популярнее будет эта тема, тем чаще бухгалтерия будет сталкиваться с этой технологией. Но пока правил учета криптовалюты нет вообще. Есть такой замечательный молодой человек Петр Белоусов. Он написал сервис для работы со смарт-контрактами — договоров, «подписанных» в системе на основе блокчейна, с прикрученной к ним оплате в эфире.
Суть в том, что мы можем прописать в контракте условия, сумма зарезервируется на виртуальных счетах. В момент, когда условия выполнятся или не выполнятся, произойдет списание. Мы это тестировали, но все замыкается на привязке к кошельку с криптовалютой, который существует или который можно создать.
Мы получили оплату в криптовалюте, направили запрос в Минфин: «Что нам с этим делать? Мы честно хотим выручку посчитать». Ответа нет до сих пор. Думаю, его и не будет, потому что когда мы, например, покупаем с юридического лица криптовалюту, это обычные финансовые вложения.
Алина: Можно в золото вложиться или посмотреть в сторону криптовалют.
Сергей: Да. Это просто биржа. Условно биржа – это юридическое лицо или цепочка юридических лиц. Мы просто отправили куда-то деньги, получили в ответ некие документы. Соответственно, наоборот, в момент продажи биткоинов мы получаем либо прибыль, либо убыток, и как-то фиксируем это в бухгалтерском учете.
Раньше это было стремно, потому что криптовалюта была незаконной, за наличие биткоинов пугали тюрьмой. Сейчас эти разговоры притихли, факт вкладывания денег в криптовалюту не является преступным. Но, как в октябре разъяснила налоговая инспекция, любые операции, которые будут связаны с криптовалютами, проходят по 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма», потому что сейчас в биткоинах проходит львиная доля сделок покупки оружия, финансирования запрещенных организаций по причине анонимности.
Налоговая инспекция дала небольшое разъяснение, что мы должны учитывать криптовалюту как обычную валюту, при этом никакого валютного контроля в банке, конечно, нет, потому что криптовалюта не является платежным средством. Но это будет проходить по 115-ФЗ, а значит, банки будут запрашивать огромное количество документов, могут заблокировать счет со всеми вытекающими последствиями.
Почему? Потому что у любого контролирующего органа сразу возникнет вопрос: «Почему расчет не в рублях?». Значит, нужна анонимность. Раз нужна анонимность, значит, делается что-то не то. И вот тут история будет развиваться. Это с точки зрения просто покупки биткоинов на бирже и их продажи обратно. Намного интересней все происходит с добычей этих биткоинов.
/ фото Mirko Tobias SchäferCC
Алина: С майнингом.
Сергей: Да, когда мы имеем какие-то вычислительные мощности и много дешевой электроэнергии. Вот тут в бухгалтерском учете возникает некий коллапс, потому что, в общем-то, это история из воздуха, и пока нет разъяснений технологии учета. Но, исходя из каких-то общих показателей, сам по себе биткоин, как результат майнинга, для бухгалтерского учета и налогового учета тоже не является прибылью, потому что не является платежным средством. А в момент, когда мы его продали и получили деньги, мы должны зафиксировать и заплатить налог на прибыль.
Алина: Пока не произошел обмен биткойна на более ощутимую для нашего законодательства валюту, принятую и легитимную, он в активах вообще нигде не зафиксирован?
Сергей: Да.
Алина: Как только мы его обмениваем, он появляются в учете?
Сергей: Да. Поэтому было бы неплохо получить какое-то разъяснение от того же самого Минфина. Понятно, что есть какой-то расход электроэнергии, который надо списывать. Расход электроэнергии в процессе майнинга биткоинов никак не фиксируется, можно «нажечь» света хоть на миллион и отразить в соответствии с общими правилами — не факт, что эта электроэнергия позволила получить биткоин.
Пока нет бухгалтерских счетов, которые отвечают за криптовалюту и фиксируют ее. Я думаю, пока нет и энтузиастов, которые хотят заплатить налог на прибыть с намайненных биткоинов, по крайней мере, с юридического лица.
Алина: Как ты относишься к тому, чтобы биткоин приравнять к товару и при его реализации платить налоги уже с НДС?
Сергей: Я читал статью, что ЦБ решил признать биткоины цифровым товаром. Но мы же понимаем, что это не товар. Это аналог оплаты, аналог валюты, платежного средства. Они для простоты думают, что сейчас получится обменивать их на что-то или продавать как обычные товары. Но само производство этих биткоинов под вопросом.
Думаю, идея не приживется, она не отражает реальное положение вещей. Мы можем считать биткоины услугами. Но это же не то и не другое. Тут другая интересная ситуация возникает: если я получаю оплату в биткоинах за какой-то товар, то считать сам биткоин товаром вообще нонсенс.
Алина: Натуральный обмен получается.
Сергей: Да. Это не отражает реальной ситуации. А вот, например, продал я вам за биткоины баржу песка. НДС не начислится в момент оплаты биткоинами.
Алина: Потому что биткоинов как бы нет.
Сергей: Потому что это не деньги. Но НДС начислится, когда я выставлю счет-фактуру. Эту счет-фактуру вы к учету примете, я НДС заплачу, вы поставите вычет. А как бы оплаты и нет, и эта дебиторская задолженность подвиснет. Оплата закроется, когда я полученные биткоины обменяю на рубли. Пока оплаты нет, у меня висит дебиторка, с которой через 3 года я что-то должен сделать, если я не поменяю биткоины. А я могу их не поменять, а потратить на что-нибудь еще.
Суть в том, что я почему-то могу не захотеть эти биткоины поменять. Через 3 года НДС я никуда не дену, а вот налог на прибыль я обратно «открутить» смогу. С другой стороны, тот контрагент, который не заплатил рублями, тоже должен посчитать доходы и с этого уплатить налог. Ему будет не очень комфортно.
Что будет через 3 года? Мне классно, я налог на прибыль убрал, а что будет с тем контрагентом, не ясно. Если компания пропадает через 3 года, она уже не имеет претензий, а я налог на прибыль уменьшаю, мы сталкиваемся с такой же системой технических компаний, которая есть сейчас.
Это некий вариант обналички только с использованием биткоинов. Тут чуть сложнее доказательная база. Например, я не захотел рассказывать, что в биткоинах получал оплату. Как поймать? У нас нет криптокошелька, привязанного к юридическому лицу. Любой кошелек привязывается к почте, к физическому лицу, пока нет легитимного способа привязать кошелек с биткоинами к юридическому лицу.
Поэтому я уверен, что сейчас биткоин является средством расширения количества схем, с помощью которых можно оптимизировать налогообложение. Поскольку налогообложение зеркальное – где-то что-то убыло, значит, где-то что-то прибыло, – не может быть так, что никто не заплатил. Поэтому все будет упираться в какого-то «нехорошего» контрагента. Зато у других контрагентов будет некая налоговая выгода.
/ фото Marco VerchCC
Алина: Понятно, что возникает огромное количество нюансов, как учитывать биткоины, и как их должно воспринимать законодательство.
Сергей: Пока сложно понять, сговор это или нет, заплатили или нет. Это мы еще не коснулись судебных разбирательств. Кстати, по поводу судебных разбирательств.
Людмила Харитонова из компании «Зарцын, Янковский и партнеры» ведет работу по интернет-праву. Мы совместно с ней, она в большей степени, мы как эксперты, хотим попробовать создать судебные прецеденты, связанные с внесением криптовалюты в уставный капитал. Затевается это, чтобы посмотреть, что скажет суд. Есть такая неплохая идея.
Алина: Создать, по сути, основу для арбитражной практики по теме биткоина.
Сергей: Да. Она будет отрицательной, пока наверху не решили, что с этим делать. Например, мы с вами обменялись товаром с оплатой биткоинами. Формально можно собрать доказательную базу, чтобы понять, оплатили мы или нет. Я думаю, сейчас все суды будут придерживаться Российского права, согласно которому мы должны обмениваться в национальной валюте. Если обмена в рублях не было, то и вопроса нет.
Вы за биткоины что-то купили, есть закрывающие документы, акты выставили? Не выставили. Сделки нет, ее придумали. Я думаю, пока будет примерно так. Просто нет нормативной базы, которая это регулирует.
Алина: Это логично, потому что на территории Российской Федерации мы осуществляем обмен в рублях. Естественно, законодатель будет говорить, что надо продолжать осуществлять его в рублях. Зачем пытаться обмениваться в какой-то другой «валюте».
Сергей: Да. Это выглядит так, как будто мы с вами придумали какую-то третью валюту, которой не существует. Мы придумали, что у меня есть 10 каких-то штучек, и у вас есть 10 штучек. Мы какие-то услуги оказали и этими штучками обменялись.
Я прихожу в суд и говорю, что мы придумали эту валюту, и теперь у меня должно быть 20 штучек, а у Алины 0. Суд скажет, что мы больные. Но когда таких придет целая толпа и скажет, что на самом деле все это есть, люди задумаются и начнут как-то с этим работать.
Алина: Сейчас набирает популярность тема с ICO, когда на территории, предположим, Евросоюза гражданин России может начать эмиссию своей собственной криптовалюты. Какие у тебя есть соображения, как в этом случае поступать гражданину России, чтобы оставаться в правовом поле в России? Надо ли ему платить налоги за эту валюту? Надо ли ему заявлять, что у него теперь появилась некая валюта?
Сергей: В первую очередь, надо взять в расчет систему налогообложения конкретной страны, в которой человек производит эмиссию. Если он там осуществляет какую-то деятельность, возможно, в тот момент, когда он продал криптовалюту и получил деньги, он должен зафиксировать доход. По крайней мере, с точки зрения Российского права.
Возможно, в европейской стране сам факт добычи криптовалюты, эмиссии, должен фиксироваться, но это каждая страна решает сама. Думаю, страны типа Сингапура должны быть чуть впереди и какую-то нормативную базу подобрать.
А в России есть закон о контролируемых иностранных компаниях (закон о КИК). Если человек является резидентом Российской Федерации, имеет юридическое лицо в Европе, по правилу КИК он должен заявить о наличии этой иностранной организации, заявлять о ее прибыли и подавать отчетность.
Алина: Но прибыль у него будет возникать, когда он будет обменивать эту криптовалюту на любую другую, реальную.
Сергей: Думаю, да. Если местным законодательством предусмотрено что-то другое, и он в местной отчетности отразил какую-то прибыль в своих коинах, можно и так заявлять. Тут поправка на местное законодательство, как мне кажется. Но опять же, практики нет. Представьте, сколько будет разных ситуаций, когда человек сделал что-то неправильно, передумал, захотел открутить обратно. Это большое поле, оно, наверное, и сформирует правильную политику.
Алина: Не говоря уже о том, что в каждой стране могут быть специфические особенности, связанные с учетом криптовалюты, с эмиссией криптовалюты, с тем, как ее воспринимать с точки зрения налогообложения, законодательства. И России надо будет подбирать компромиссные варианты взаимодействия с этими разными условиями.
Сергей: Конечно! И не только налоговикам, которые фиксируют результат, но и банкам. Мне кажется, банки – первые заинтересованные лица, потому что все пока проходит мимо них, они не могут ни зафиксировать, ни комиссию снять. Хотя у банков большие вычислительные мощности, человеческие ресурсы.
Мне кажется, банки – первые, кто захочет все обойти. И Греф говорит, что они хотят, и Альфа-Банк пытается сделать какие-то проекты на системе блокчейн.Я надеюсь, идея с крипторублем – российской криптовалютой – будет не такой, как с картой МИР. Либо ее не будет, либо она будет чуть веселее. У нас все делается с небольшим совковым оттенком. И это далеко от технологичного прорыва как в развитых странах, когда возьмут и всю нотариальную систему заменят на блокчейн.
Алина: Насколько перспективна технология блокчейн в отрыве от криптовалюты для оптимизации бюрократических процессов, которые существуют в бизнесе?
/ фото Marco VerchCC
Сергей: Сейчас внимание привлечено к биткоину, потому что он легко меняется на деньги. На самом деле технология реестра книги записей, блокчейн, сама по себе очень крутая, потому что она не позволяет заменить что-то задними числами, если мы говорим про правильные протоколы, которые не могут быть взломаны. Технология сильно изменит мир. Мы этого ждем.
Сейчас есть тенденция замены человеческого труда машинным, автоматизированным. Например, бухгалтерский учет. Товар покупается, продается, с ним что-то происходит. Каждое действие сопровождается огромным количеством документов. Аналогично с продажей недвижимости и транспорта. Любая бумажка где-то заверяется, имеет историю.
Если мы говорим про внедрение технологии блокчейна в разные сферы, то каждое из этих действий с товаром фиксируется. Есть просто так называемая книга записей, с которой довольно легко работать. В сфере бухгалтерского учета и налогообложения довольно просто написать софт, который будет обрабатывать уже имеющуюся книгу записей и учитывать налоги. Это большое поле, которое позволит вывести прозрачность на другой уровень. Мне кажется, первое, что будет действительно правильно, это отмена всех бюрократических проволочек с нотариусами и министерствами.
Алина: В конце концов, есть банковские сервисы, где документы для юридических лиц подписываются и передаются в банк путем введения кода с мобильного телефона. Сейчас уже ни у кого это не вызывает большого удивления.
Сергей: У нас были клиенты, которые носили платежки в банк и говорили, что все, что в компьютере и интернете, небезопасно. А так все, что сейчас кажется диким, странным и непонятным, через 5 лет будет неузнаваемым, в том числе банковская система, система ведения реестров. Поэтому технология блокчейна реально крутая.
Алина: Я надеюсь, что человеческий ресурс по перекладыванию, переписыванию, созданию бумажек окажется все-таки дороже использования блокчейна, и переход на новую технологию будет осуществлен там, где это все-таки уместно было бы сделать.
Сергей: Мы в своей компании в начале года хотели запустить проект по автоматизации блоков работ в бухгалтерии. Идея до сих пор развивается. Мы хотели отказаться от ручного труда в каких-то участках и заменить его алгоритмами с элементами Machine Learning.
В итоге сказать, что для нас это дешевле, нельзя. Это даже не просто дороже, это в разы дороже. Это идея ради идеи. Поэтому мы ждем неких технологических прорывов, которые этот процесс смогут удешевить. Пока выгоднее взять сотрудника, который будет правильно выполнять эти блоки работ.
Алина: У вас уже есть задел по этой технологии и по возможностям, поэтому, как только процесс станет дешевле, вы сразу окажетесь на коне, впереди.
Комментариев нет:
Отправить комментарий