Артиллерию называли «последним доводом королей». Последним доводом современных правителей можно назвать ядерное оружие. Оно было применено в боевых целях всего лишь дважды – но этого с лихвой хватило всему миру для осознания его разрушительной мощи.
Неудивительно, что заполучить его в свои арсеналы многие страны и правительства захотели едва ли не сразу после того, как осел ядерный пепел Хиросимы. В те времена, впрочем, технологии делали первые шаги, и только сильнейшие в техническом, научном и экономическом отношении страны могли себе позволить ядерные разработки. Однако время шло, и чем дальше, тем более простым оказывался доступ к стартовому пакету «собери ядерную бомбу».
Чем дальше, тем больше стран тихо вели собственные ядерные программы. В том числе те, которые сейчас мало ассоциируются с подобным.
Сразу после Хиросимы и Нагасаки ядерные разработки начали Швеция и Швейцария — в надежде подкрепить свой нейтралитет посреди разделённой «железным занавесом» Европы увесистыми аргументами в килотонном эквиваленте. Собственную ядерную гонку пытались вести Бразилия и Аргентина — хотя обе закрыли свои военные атомные программы до того, как успели собрать работоспособные устройства. Тайвань тоже разрабатывал ядерное оружие — на случай высадки китайских войск.
А вот Южноафриканская республика даже успела собрать шесть ядерных бомб — и официально ликвидировала их при отказе от режима апартеида. Для приостановки иракской ядерной программы израильтянам пришлось проводить крайне рискованную воздушную операцию для уничтожения готового к запуску реактора под Багдадом.
Пытались делать ядерное оружие Румыния времён Чаушеску и Филиппины времён Маркоса, Ливия при Каддафи и Сирия при Асаде-старшем. Есть неподтверждённые слухи об аналогичных мыслях болгарского руководства с использованием АЭС в Козлодуе. А предполагаемые попытки польских военных времён ПНР создать тайком от СССР собственные ядерные боеприпасы и вовсе напоминают политический триллер с загадочной смертью главного разработчика в автомобильной аварии.
Однако мало собрать бомбу. Для того чтобы убедиться в работоспособности не по расчётам и на основе испытаний отдельных систем, а на практике — её нужно взорвать. И тут начинаются проблемы.
Если провести взрыв открыто – это, конечно, очень наглядно для всех потенциальных врагов и агрессоров. Но есть такая штука, как международный режим нераспространения ядерного оружия. Существующие ядерные державы до крайности не любят появления новичков в своём клубе. На таковых амбициозных новичков – если речь идёт об особых случаях – скорее всего обрушат очень неприятные санкции. Тем более болезненные, что существующие ядерные державы заодно являются и сильнейшими мировыми экономиками.
А вот провести взрыв тайно и незаметно – практически невозможно. И вот почему.
Дело в том, что даже небольшой ядерный взрыв создаёт множество самых разных эффектов, которые считываются с большого расстояния. Сейсмические волны, мощный всплеск излучения в широком диапазоне, рост радиоактивности, появление в воздухе частиц характерных изотопов.
Засечь подобное удавалось даже на заре ядерной эры. Американцы узнали об успешном испытании первого ядерного устройства в СССР 29 августа 1949 года до того, как Советский Союз объявил о нём публично. Спустя всего шесть дней после взрыва на Семипалатинском полигоне в центре Евразийского континента американский самолёт метеорологической и радиологической разведки WB-29 «снял» характерные изотопы в полёте из Японии на Аляску. Взрыв РДС-1 был наземным — а такие взрывы поднимают в небо особенно много радиоактивной пыли, которую можно обнаружить в воздухе за тысячи и тысячи километров. Не особо лучше них и надземные – которые всё равно захватывают с земли и заражают большие количества пыли.
Подземные? КНДР провела свои первые ядерные испытания в 2006 году в подземном варианте. Оценочная мощность заряда составила всего лишь около половины килотонны, или 1/30 от Хиросимы. Тем не менее, характерный именно для такого события подземный толчок зафиксировали сейсмостанции не только Японии, России и Китая, но даже далёкой Австралии: подземный взрыв трудно заметить с воздуха или посредством снятия изотопов из воздуха, зато его прекрасно «видят» сейсмические станции даже на солидном расстоянии.
Не лучше обстоит дело с подводными ядерными взрывами, которые на огромном расстоянии фиксируются гидрофонами. А их в морях и океанах много: как военных наподобие американского SOSUS, предназначенных для слежения за подлодками, так и гражданских, используемых для научных исследований. Сенсоры гидрофонов, предназначенных для обнаружения подлодок с их максимально бесшумными двигателями, звук ядерного взрыва уловят по определению даже очень далеко.К примеру, загадочный звук Bloop засекли американские научные сенсоры, расположенные в экваториальной части Тихого океана — тогда как то, что его издало, находилось в самой пустынной и отдалённой части океана: примерно там, где Лавкрафт разместил свой Р’Льех с Ктулху.
Подводные взрывы также могут сопровождаться распространяющимися далеко волнами наподобие небольших цунами. Оставляют они и изотопный след в воде, а также в воздухе из-за неизбежного выброса столба воды и пара над местом подводного взрыва. Распределение между выбросом в атмосферу или воду различно и зависит от глубины и мощности, но так или иначе след останется.
Воздушные ядерные взрывы несколько «чище» наземных и морских, их несравнимо сложнее засечь сейсмографами. И всё же даже они — не выход. Околоземное пространство наполнено в числе прочего спутниками раннего предупреждения о ракетном нападении, чья главная задача — фиксировать вспышки от запуска межконтинентальных баллистических, космических и ряда прочих ракет. Системы, позволяющие засечь с орбиты в инфракрасном диапазоне «факел» работающих ракетных двигателей, несравнимо более мощную вспышку ядерного взрыва заметят уж точно.
22 сентября 1979 года именно такую вспышку засёк американский спутник слежения за ядерными взрывами Vela в пустынном океанском районе между Африкой и Антарктидой. Невдалеке находились пустынные и необитаемые острова Принца Эдварда, у которых изредка появляются разве что рыболовы: уж очень негостеприимная и суровая погода вечно царит в поясе «ревущих сороковых широт», и оживлённый поток морских перевозок идёт гораздо севернее, у берегов Южной Африки. Вскоре пришли и данные с морских гидрофонов американского флота, подтвердившие подозрения о ядерном взрыве в том районе.
Принадлежат эти островки ЮАР – которая уже была широко и скандально известна ядерными амбициями, возмущавшими и СССР, и США. Достаточно сказать, что испытания подземного устройства в августе 1977 года в пустыне Калахари были сорваны потому, что об этом узнал КГБ… и передал данные коллегам из ЦРУ. После чего на Преторию стали давить и США, и СССР, и европейцы. Шахты законсервировали, но амбиции остались.
После того как, спустя два года, спутник зафиксировал очень характерную для ядерного взрыва вспышку у южноафриканских островов принца Эдуарда – американцы подумали именно то, что на их месте подумал бы каждый. В воздушное пространство у островов срочно направили самолёты радиологической разведки – но они не смогли найти подозрительных изотопов.
Впрочем, если взрыв был порядка 2-3 килотонн, то яростные ветра сороковых широт могли слишком сильно разредить и без того слабый изотопный след до прибытия американских самолётов. При этом в октябре и ноябре в щитовидных железах овец Южной Австралии – в сторону которой дуют ветры из района островов принца Эдуарда — выявили повышенное присутствие радионуклида иод-131. В самой Австралии ядерные испытания британцы прекратили ещё в 1963 году.
Что это было – непонятно до сих пор. Наиболее очевидные южноафриканцы даже после сворачивания программы и отмены апартеида продолжают открещиваться. Есть версия, что это были совместные испытания ЮАР и Израиля – который обладает внушительным ядерным арсеналом, но формально его существования не признаёт и реальных испытаний ни разу – насколько известно – не проводил. Другие версии ещё экзотичнее – к примеру, точное попадание крупного метеорита в большой спутник — что не объясняет ни принятые гидрофонами импульсы, ни радионуклиды в Австралии.
В любом случае, современные спутники слежения с инфракрасными сенсорами гораздо точнее и многочисленнее, чем в 1970-е годы – и никакой атмосферный ядерный взрыв от их внимания не уйдёт. Как и космический: начиная с того, что загадочный и необъявленный старт ракеты на орбиту там, где этого не предполагалось, уже сам по себе вызовет изрядный ажиотаж.
В общем, единственный вариант — «испытания без испытаний», без финального и главного штриха в виде успешно проведённого и наглядного взрыва в тротиловом эквиваленте энного количества килотонн.
В общем-то, большинство систем ядерного устройства сейчас могут быть испытаны и без собственно взрыва с высокой степенью надёжности. Благо теоретическая и практическая база знаний о том, как это всё работает, накоплена огромная.
Собственно, по общепринятой версии, ядерный арсенал Израиля никогда не проходил испытаний на практике — если не считать, что такими испытаниями был тот самый загадочный взрыв в океане у берегов Южной Африки.
Однако при этом стратегическая суть ядерной программы заключается прежде всего в том, чтобы потенциальный агрессор был в курсе о возможности ядерного удара по своим войскам – а то и городам. Израилю уже который десяток лет приходится идти на разнообразные ухищрения, чтобы и старательно обозначать имеющийся ядерный арсенал, и официально не признавать его существования, не проводя ядерных испытаний.
В некотором смысле это уже сыграло с ним злую шутку: если бы Египет и Сирия в октябре 1973 года знали, что израильская бомба – не пропаганда, и на израильских авиабазах в самые тяжёлые часы боёв на Синае и Голанах дело дошло до подвешивания ядерных боеприпасов на самолёты, возможно, дело до войны бы и не дошло.
Сейчас по подобному пути может пойти Иран. Его ядерная программа сильно пугает и американцев, и израильтян, и арабские страны. Успешные испытания станут не только громким успехом пропаганды, но и поводом для такого ужесточения санкций, которого иранская экономика может не выдержать. Зато «ядерная бомба Шрёдингера», которая то ли есть, то ли нет, и «мы ничего не признаём и не отрицаем», может оказаться удобным для Тегерана компромиссом.
Ну а провести ядерные испытания незаметно в наше время совершенно невозможно. Даже в Антарктиде.
Такие дела.
Комментариев нет:
Отправить комментарий